Освобождение
Евреи, народ Израиля, вот уже некоторое время расположились в цветущем оазисе недалеко от Иерихона. Равнины Иерихонские простирались до горизонта. Подходил третий праздник Песах после исхода евреев из Египта.
Надо сказать, что жили в то время евреи очень дружно и не потому, что их было сравнительно мало, а потому что незадолго до этого Бог освободил их от египетского рабства, от унижений, от скорби и вечного плача. Злые фараоны египетские всячески угнетали евреев, подвергали их пыткам и унижениям. А народ все терпел и терпел и все время верил своему Богу. Всевышний слышал плач еврейских матерей по ночам, слышал и видел мучения своего народа и пришел ему на помощь. Бог не оставил их, отдав им землю Ханаанскую и вот теперь, насытившись маном, евреи трудились и растили своих детей, возделывали землю, занимались ремеслом, кто каким мог и всячески помогали друг другу.
Место было очень красивое, в нем находились озера с пресной водой, было много зеленой травы, вечно растущей благодаря теплой погоде, росли финиковые пальмы, другие плодовые деревья, у подножия которых любили по вечерам собираться старики и молодые, в то время как взрослые люди занимались домашними делами.
Ближе всех к Иерихону стояли шатры одной еврейской семьи, главой которой был Азар бен Савастей из колена левитов. Он был уже достаточно пожилой человек и очень напоминал всем своим видом Моисея: носил он длинные просторные одежды, накидку на голову, у него была окладистая шелковистая борода с проседью, он немного горбился при ходьбе под тяжестью прожитых очень непростых лет, а из-под головного убора на мир по-прежнему весело и молодо смотрели нестареющие глаза доброго и справедливого человека. Все дети больше всего любили его, за его рассудительность, спокойствие, великодушие и доброту. Когда солнце начинало приближаться к морскому горизонту и уже почти касалось моря, напоив скот, мамы удалялись, чтобы приготовить для семьи ужин и у детей, всегда в меру своих сил помогавшим взрослым, выпадал час-другой свободного времени, пока совсем не стемнело.
В этот вечер два мальчика, Давид и Иоким, первыми пришли на то место под пальмами и в ожидании всех тех ребят, которые обычно собирались на этом месте, сидели и тихо переговаривались друг с другом.
— Твой отец, Давид, уже приехал домой? – спросил Иоким.
Давид вздохнул и покачал головой:
— Нет ещё, мы все его очень ждем со дня на день.
Отец Давида был смелым воином, начальником большого отряда, он вместе с воинами часто уезжал из дома, вступал в сражение с иноплеменниками, защищая всех евреев, живших в то время в этом оазисе.
Ребята умолки, любуясь мягким закатом. Ветра не было, небо на востоке уже было темнее и постепенно опускалась ночь на землю. Невдалеке послышался веселый детский смех. Девочки, закончили свои домашние дела и тоже потянулись к пальме Азара, так её дети называли между собой.
Давид с неподдельным интересом рассматривал приближающихся девочек и мальчиков. Из девочек выделялась Авелия. Красивые каштановые волосы были убраны под платок, длинное платье скрывало даже шею, только красивые, но еще детские руки было видно. С ней шли Назарина, Адинай и Ионита, и ещё несколько мальчиков, разного возраста.
Авелия задорно взглянула на Иокима и Давида, слегка улыбнулась и по её улыбке было видно, что кто-то из мальчиков ей давно нравился. Каждый из ребят надеялся, что это он, потом что Авелия была из хорошей семьи, красивая и трудолюбивая девочка.
Дети смеялись, бегали друг за другом, играли, и в эти вечерние часы они были свободны от помощи взрослым и могли общаться друг с другом. Внезапно Авелия вскрикнула и Давид поднял голову. Девочка замерла от испуга, заметив что-то в траве. Иоким с Давидом подбежали и увидели длинную змею, с узором на спине, которая даже не пыталась скрыться, а пристально, словно завораживающее, смотрела на Авелию. Девочка замерла и прижала руки к груди. Давид подхватил на бегу сучковатую палку и ударил по траве возле змеи. Только тогда она, нехотя, уползла в траву. Авелия потупилась и исподлобья смотрела на Давида испуганными, темными и красивыми глазами. Давид только усмехнулся и отошел обратно к мальчикам.
Издали к ребятам приближалась темная фигура Азара.
— Дедушка Азар идет, — радостно кричали дети и прыгали от восторга и радости, предвкушая интересную беседу. С ним детям никогда не было скучно. У взрослых часто не было времени на общение с детьми, а старики могли себе позволить эту радость общения с новыми людьми.
Азар бен Савастей подошел и приветливо поздоровался со всеми. Дети уже натаскали под пальму свежей травы, чтобы дедушка Азар мог удобно присесть, прислонившись в пальме, что он и сделал, опершись на свою палку.
— Давид, ты давно уже не видел своего отца? – спросил он мальчика.
Давид грустно кивнул головой. Дедушка Азар всегда что-то знал такое, чего не знали дети и даже взрослые.
Азар усмехнулся и повернул голову на север. В той стороне клубились облака пыли и казалось, что это ветер разгулялся, но внимательный человек мог заметить, что облако смещалось и рассеивалось по мере приближения к ним, а это значит, что кто-то быстро передвигался, вздымая тучи пыли и их было много. Дети уже тоже заметили облака пыли и тревожно смотрели на Азара бен Савастея. Но он не выказывая ни капли тревоги, радостно и ласково смотрел на ребят, но больше всего на Давида. Тревожность, ожидание беды уже на заре еврейской истории было в крови у каждого еврея. Во всякое время они могли подвергнуться беде, но все-таки, каждый раз чудесным образом приходило избавление.
Радостное предчувствие охватило сначала мальчика Давида и, смотря на него, другие дети тоже заразились чем-то восторженным в ожидании хороших новостей.
Отряд вооруженных всадников, а это был отряд отца Давида, приближался к своим очагам по земле Галгалы. Вот они уже поравнялись с группой пальм и свернули на дорогу, ведущую в поселение. Ребята радостно и с криками бежали за всадниками, но не рядом, а немного в стороне, по обочине дороги, чтобы ненароком не попасть под разгоряченную лошадь. Уже было видно их лица, усталые и покрытые пылью дорог и сражений. Отец Давида заметил сына и кивнул ему, придержал лошадь и передал ему в руки лук и колчан со стрелами. Давид с трепетом принял это оружие, чужеземной работы, с красивым орнаментом. Каждая стрела было оперена разными перьями, красными, желтыми и синими, а наконечники стрел были из бронзы и сверкали на солнце. Ребята с восхищением окружили Давида и он дал каждому подержать в руках подарок отца. Потом они снова уселись вокруг дедушка Азара и Давид, положив лук с колчаном рядом с собой, тихонько гладил его рукой. Кто-то разжег костер, потому что уже стемнело и искры от него разбегались в фиолетовой ночной тишине. Самое время для беседы, ребята успокоились, и тихонько переговариваясь между собой с ожиданием смотрели на дедушку Азара. Маленький мальчик, ближе всех сидевший к нему вдруг спросил:
— Дедушка, а что такое Иерихон?
Азар вздохнул и ответил:
— Это и город, и крепость одновременно, там, за его стенами живут люди, у них есть водопровод, каменные дома, отдельные помещения для скота, мастерские.
— Там хорошо? – спросила Ионита.
— Да, Ионита, там очень хорошо, стены защищают город от пыльных бурь, для огня в доме имеется отдельный очаг, комнаты в два этажа, есть и очень большие здания, площади, сады, фонтаны.
— А почему мы не живем в таком городе, а живем в поле, дедушка? – спросила Назарина.
Азар вздохнул:
— Вот скоро мы станем сильнее, вы все подрастете и да поможет нам Бог, мы будем жить в Иерихоне и во многих других городах, которые построим для своего народа.
— Скорее бы подрасти, — проговорил самый маленький мальчик и с завистью посмотрел на Давида и на его подарок, — а то что-то очень медленно я расту.
Азар наклонился и пригладил его торчащие во все стороны кудрявые волосы, а дети засмеялись.
— Очень много евреев погибло в пустыне, когда мы ходили по ней сорок лет, все поколение взрослых и крепких мужчин вымерло от ран, от непогоды и от рук наших врагов. Только немногие выжили, вот мы уже старые совсем и не можем держать в руках оружие, так что растите быстрее, дети, и вы будете теми, кто принесет славу еврейскому народу, он это заслужил своими страданиями и крепкой верой в Бога.
— А Бог добрый, какой он? – быстро проговорила одна девочка и спряталась от смущения за спину подруг.
Азар поднял голову вверх, посмотрел на голубое небо, на мерцавшие в нем звезды, потом опустил голову и ответил:
— Только единицы из нас смогли увидеть его, их совсем мало. Но это ничего, зато мы все знаем, что он един, неделим, милосерден, всемогущ и справедлив. И только евреев он считает достойными его милости и скорби. И поэтому на нашу долю выпадает бед и лишений всегда больше, чем другим народам. Бог – это свет, это огонь, это жизнь, дети, это всё то, что вы можете видеть. И то, чего вы не можете видеть, то, что не могут видеть люди, а чувствовать и принимать сердцем и головой.
— Как бы нам Его увидеть, — грустно проговорила Авелия, — я бы все отдала, чтобы его увидеть.
— Его можно видеть сердцем, девочка моя, вот ляжешь спать, закрой глаза, ни думай ни о чем житейском, вообще ни о чем не думай, не обращая внимания на звуки, что вокруг тебя, и всё, что останется в твоей голове, это и будет Бог.
— А у меня так уже было, — вдруг радостно воскликнул Иоким, — я помогал отцу загнать скот, очень устал, сел и заснул возле забора, а мой отец взял меня на руки и понес в шатер, и вот когда он нес меня, я проснулся, но глаза не открылись почему-то и кто-то мягкой, но твердой рукой погладил меня по голове и я видел эти глаза, самые добрые и понимающие глаза в мире, которым ничего не хотелось говорить, но только смотреть в них всегда.
Азар бен Савастей внимательно посмотрел на мальчика и вздохнул.
— Все то, что нам с вами дает Бог, это всё нужно нам самим больше, чем ему. Мы нужны ему, потому что мы его дети, все, и старые и молодые. Я ведь помню египетское рабство, а сейчас мы все свободные, никто из чужеземцев нами не правит, мы сами разбились на двенадцать колен и живем, сами управляя собой, слушая с уважением только тех, кто более мудр и справедлив, и кто искренно желает блага всему еврейскому народу. Посмотрите дети, вокруг нашего, избранного Богом народа только враги, но Бог с нами, а не с ними. Нас очень мало, несравнимо с иными племенами, но мы живем в цветущем оазисе, из которого виден Иерихон, наши воины успешно отвоёвывают для евреев пядь за пядью земли Ханаанской, обещанной нам Богом, наш народ растет, посмотрите, какие замечательные малыши у нас и как их много. Скот наш увеличивается, мы едим ман небесный, а когда его не хватает на всех, берем еду у хананеев, и после приближающегося Песаха, который будет третьим после нашего чудесного исхода из Египта, мы начнем есть и плоды рук наших, выращенные на земле, данной нам Богом. Хананеи отсиживаются в городе Иерихон, но недолго им осталось сидеть одним и управлять всем Ханааном. Идем мы, а значит идет сам Бог. Это очень большая ответственность, дети. И, к сожалению, у многих наших начинают кружиться головы, я это называю головокружение от успехов после многих лет рабства и бездомного скитания.
Дети внимательно слушали и тщательно обдумывали слова старика. Одни морщили лоб, другие смотрели в высокое темное небо, насыщаемое искрами от костра, третьи смотрели на своих собратьев и на Азара.
— Вам, пока вы все молоды, гораздо легче увидеть Создателя нашего, чем взрослым, потому что вы ещё не разучились смотреть и видеть сердцем и головой с чистыми помыслами вашими.
— Дедушка Азар, а почему появился такой праздник как Песах, откуда он взялся? – спросил его один мальчик, и заметил, как Давид снисходительно посмотрел на него.
— Давид, видимо, уже хорошо знает, откуда взялся этот праздник, пусть он вам расскажет, а я его поправлю, если что не так, — он умолк, предоставив Давиду, очень выделяющемуся умом и ростом из всех мальчику, поведать детям, что такое Песах для евреев.
Давид незаметно глянул на Авелию, смотрит ли она него, когда его удостоили такой чести, и начал свой по-ребячески горячий, но искренний рассказ:
— Когда-то давно, больше, чем сорок лет назад, наш народ жил в Египте, за Синаем и всем евреям там было очень плохо, — он перевел взгляд на дедушку Азара, но тот молчал и смотрел на огонь костра.
— Египтяне решили окончательно извести наш народ, — продолжал Давид, — и нам ничего не оставалось делать, как бросить все, нажитое ни одним поколением евреев и за одну ночь бежать из Египта. Но фараон не хотел, чтобы евреи ушли из его страны и стал всячески мешать этому, тогда Бог Авраама, Исаака и Иакова, наказал Египет и фараона десятью самым разными казнями: сначала вода в реке Нил и в других водоемах превратилась в кровь, но для евреев она оставалась чистой и прозрачной, потом началось по велению Творца всего сущего, нашествие лягушек, но и это не остановило фараона в своем стремлении удержать евреев силой, и уже после этого было нашествие мошек, наказание песьими мухами, мор и падеж скота, язвы и нарывы у всех египтян, кроме евреев, гром, молнии и огненный град, нашествие саранчи, необычная темнота, такая, что эту темноту можно было потрогать руками, плотная и удушающая, и ничего из этого не действовало на злого и беспощадного фараона, который понимал, что без еврейского народа его государство быстро придет в упадок, станет бедным и нищим, что превратит его в легкую добычу для инородцев. Тогда Бог умертвил всех первенцев египетских семьях, даже сына фараона, а в еврейских семьях никто не умер, все детишки были живы, и вот только тогда фараон разрешил евреям уйти из Египта, но стоило народу начать переход через воды моря, как вода расступилась и получился коридор, по которому евреи ушли из Египта, а войска фараона, которые все равно он послал вдогонку, чтобы убить всех, потому что не мог вынести ухода евреев из его страны, из рабства, утонули в сомкнувшихся над ними водах.
Давид умолк, переводя дыхание, потому рассказал все быстро и горячо. Дедушка Азар одобрительно кивал головой, и проговорил:
— Ты только забыл добавить, что за евреями в Египет пришел Моисей и потребовал у фараона отпустить евреев из рабства. А не тронул дома евреев ангел смерти потому, что кровью жертвенного агнца они помазали свои жилища по велению Моисея. Представляете, четыреста лет мы были в рабстве и потом ещё сорок лет нас водил по пустыне Моисей, пока мы не пересечем Иордан и не остановились в этом прекрасном месте возле Иерихона. Вот этот благополучный исход из рабства мы и празднуем. Бог велел всем евреям мужского пола быть обрезанными и поэтому мы соблюдаем эту заповедь и сейчас и всегда будем выполнять это повеление Создателя. Сейчас Моисей уже стар, ему сто двадцать лет, потому что за нами в Египет он пришел, когда ему было восемьдесят лет. А праздновать наш народ будет Песах всегда, потому что это чудесный праздник и это праздник освобождения. Узнать, когда он наступает очень просто, для этого надо только определить, когда наступает пятнадцатый день месяца Нисан.
Азар умолк, молчали дети, теперь все им виделось в ином свете.
Каждый маленький человек обязательно думает, кто он такой, куда и зачем он идет и что из этого получится. Теперь все камни были уложены в стену истории евреев крепко, частично они уже слышали эти рассказы от своих родителей, но так, чтобы услышать всё и сразу, да ещё так просто и понятно, для них было впервые.
Устали дети, устал старик Азар бен Савастей, костер уже догорал. Ребята стали расходиться по своим шатрам. Было очень тихо, тепло и ночной воздух нёс запах растений, отдававших свое тепло, полученное в жаркий день. «Что теперь ждет евреев, — думал Азар, — как они распорядятся полученной землей Ханаанской, смогут ли жить в порядке и счастье, растить детей, или снова на них обрушатся невзгоды и придется бежать, в поисках прибежища, бросая все, забирая только самое дорогое, своих детей.» Он знал точно только одно, исторический пусть Богом избранного народа не может быть легким. Впереди были не менее тяжкие столетия становления евреев как нации наций человечества, и он это понимал всей душой.
Со стариком остался только его внук, маленький Талик, он прижался к дедушке всем телом, смотрел молча на затухающий костер и что-то думал про себя. Так они и сидели ещё некоторое время, два еврея, еврей прошлого и еврей будущего.
Блики от огня играли на лице старика и делали его лицо ещё старше, а лицо внука ещё моложе. По щеке старика катилась слеза счастья от того, что над ними тихое и теплое небо, что рядом внук, что воины во главе с отцом Давида вернулись с удачного похода, что племя еврейское становится все сильнее, что Бог соблюдает свое обещание и ещё много от чего, что не выскажешь словами.
Он смотрел на своего внука и ощущал, как его душа старика расширяется безмерно, беспредельно и только для того, чтобы укрыть собой весь многострадальный и прекрасный еврейский народ, заслонить его от бед и горя, чтобы больше не слышать материнских горьких слез и стенаний, чтобы не хоронить детей, чтобы любить Бога и весь свой народ и в свое время удалиться в весь путь своего народа.
Admin
машиах, пасха, песах, Праздники Йеhовы
Похожие записи:
Ханука что за праздник у евреев. История праздника
На Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи